Извольте паче всего остерегаться, как бы не попасть на дорогу к гордости и не застрять там. Первый шаг по сей дороге есть
самоцен, скрытое чувство, что я нечто, а не ничто; второй –
самомнение, или самочувствие, — чувство, что я не только нечто, но и нечто важное, и пред людьми, и перед Богом.
Из сих двух потом рождается вся куча гордостных мыслей и чувств, кои суть самые противные Богу. Поэтому всячески старайтесь быть в искреннем чувстве полного самоуничтожения. Не допускайте же прокрасться к вам самоцену. Этот бес хитрее всех бесов и успевает пролезть в душу в самую незаметнейшую скважину. Засядет там, и все сгубит.
Молитесь Богу, чтобы дал вам осязательно видеть, какие есть в сердце худости, и что увидите, против того и молитовку подыщите… и все ее вставляйте в свое молитвословие.
Когда придет самовосхваление, собирайте тогда все из прежней жизни, чего, по совести, похвалить не можете и завалите этим восстающие помыслы, как иной раз вспышку огня заваливают землею, чтобы не породился от малого большой пожар.
Для подавления самомнения навыкайте, главное, все доброе относить к Господу, как к причине… и Его благодарить… Это – начало смирения! Отцы говорят: не меряй себя… Лучшая мера – ничего нет… Враг наводит на то, чтобы меряли себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело.
Всегда говорите себе: ничего нет, нечего мерить.
Из самомнения выходят две вещи: трубление пред собою и осуждение других. Вот злая тройка, которая мчит в пагубу. Надо распрячь и сбыть этих ярых коней. Тогда выйдет: тише едешь, дальше будешь.
От самоцена самомнение; ради самомнения благодать отходит:
ибо мерзок Господу всяк высокосердный. Господь только того принимает, кто приходит к Нему в чувстве грешности. От того же, кто приходит к Нему в чувстве праведности, Он отвращается. Он и пришел грешников спасти, а не праведников.То уж пагуба, когда кто скажет о себе, что во всем прав, и каяться не в чем…
Вы себя браните и чествуете самыми непривлекательными именами. И прекрасно! Извольте так продолжать и более и более углубляться в самоосуждение. Только смотрите строго: первое, не словами только… и, второе, при всем сознании своего непотребства,
не теряйте упования спасения в Господе Иисусе Христе.
Поопаситесь же
самомнения. Оно – первый враг. Исправность наша пред Богом, еще только преднамеренная, уже порождает мысль о некоей особенности нашей пред другими, тем паче, когда успеем сделать что-либо на сем пути.
Как только немного постоим мы в сей исправности – она кажется чем-то дивным, — и мы начинаем мечтать о себе, как о лицах совершенных, совершающих дивные дела. А это враг подущает, чтобы возбудить самомнение. Кто поддается и впадает в сие самомнение, от того тотчас отходит благодать и оставляет его одного. Тогда враг схватывает его, как беспомощную добычу.
Посмотрите, нет ли у вас самочувствия, то есть
чувства своего значения, или отрицательно –
отсутствие чувства, что вы ничто. Это самое сокровенное чувство, но оно всем ворочает в жизни. От него первое требование, чтобы все было по-нашему, и коль скоро этого не бывает, то на Бога ропщем, а на людей серчаем. От него же уверенность, что все сами можем сделать и устроить, пустивши в ход придуманные средства, ожидаем, что все так и будет, как придумали.
Оттого, что дело начинаете без усердной молитвы, и продолжаете тоже, и кончаете опять ропотом, если что не по-нашему, и – чувство самодовольства, если по-нашему. Бога во всем этом помышляете яко стороннее, а не действующее лицо.
Так вот присмотритесь, нет ли сего, и, если есть хоть не в большой мере, позаботьтесь восстановить чувство ничтожества своего во всех отношениях. И всегда Господа о том молите. Над уничтожением самоцена надо только однажды потрудиться… а потом уже с ним легко будет справляться, да он скоро совсем замрет. Тогда и образуется в душе какая-то опора внутреннего мира!
Самоцен когда есть, то не отношение только к людям возмущает, но помучает и отношения к Богу; и лукав он, как бесы, и ловко прикрывается смиренными словами, заседая в сердце… Займитесь этим. Вы хорошо делаете, что сокрушаетесь об этих чувствах и открываете их духовному отцу. Но, кажется, это вы делаете, когда сорвете на ком сердце чем-либо, но и одни чувства, если и не прорвутся наружу, открывать надо… Это в числе средств разорения самоцена. А самоцен всю жизнь губит, потому стоит потрудиться над уничтожением его…
Жалуетесь за сим на самомнение и самовозвышение… Это первородные деточки самоценна, розовые его дожди, или не розовые, а семицветные, радужные. Вы молите Господа избавить вас от них.
Саможаление… опасно и пагубно. Если поблажить себе придется по болезни, то это ничего. А если под предлогом болезни, то это худо. Тут видно лукавство пред собою самим – самое злое из всех лукавств.
Святитель Феофан Затворник