Ко дню памяти святого мученика Лонгина сотника, иже при Кресте Господни
Иногда в разговорах с людьми, особенно на исповеди, приходится слышать слова: «Мы не святые, мы обычные люди…». И, правда — святые смотрят на нас с икон, мы обращаемся к ним в молитвах, просим помощи, заступничества. Но если задуматься — чем же таким особенным святые отличаются от нас? Может быть, Бог заранее выбрал их и сделал святыми — а нас нет — поэтому не нужно расстраиваться? Но, возможно, дело в чем-то другом. Что, если не только Бог делает Свой выбор?
Если внимательно читать Евангелие, то можно понять, что это очень правдивая книга. Можно сказать — удивительно правдивая. Не фантастическая повесть о супергероях.
Евангелие рассказывает о рыбаках, которые сначала боялись, долго сомневались и даже не верили, а потом вдруг обошли с проповедью весь мир. А еще Евангелие повествует о женщинах, шедших ранним воскресным утром ко гробу, чтобы помазать тело казненного Учителя благовониями. Они не знали, кто поможет им отвалить от входа в погребальную пещеру огромный камень. И вот вдруг оказалось, что камня уже нет, и благовония уже не нужны, потому что Господь воскрес… Можно продолжить примеры. Но самый главный пример: Евангелие говорит о Боге, Который стал Человеком. И как-то уж очень странно, на первый взгляд, может показаться, что Бог родился бедным и страдающим, Он голодал, жаждал, уставал, Его не понимали окружающие, над Ним смеялись. Как это все похоже на обычную жизнь, на то, с чем каждый из нас хотя бы раз сталкивался. Евангелие показывает нам реальность нашей жизни. И если Сам Бог не отличался в Своей земной жизни от обычного человека, что это означает для каждого из нас?
Ответ на самом деле прост: Бог стал таким, как мы, чтобы каждый человек смог победить свою греховность и стать таким, как Бог. И жития святых повествуют о таких, как и мы, людях, которые ответили на этот Божественный призыв. И удивительно во всем этом как раз то, что святыми часто становились люди, которые, по нашим человеческим меркам, не должны были ими стать.
Очень давно произошла такая история: жил в Римской империи один солдат, который дослужился до звания командира отряда из ста человек, иначе его называли — сотник. И вот отряд этого сотника был послан в числе других отрядов в Палестину, чтобы обеспечивать порядок в этой небольшой провинции. А с порядком в то время было очень сложно. Жители Палестины не любили римлян, да и было за что: немало зла причинили римляне во время завоевания, а потом еще и обложили непомерными налогами.
Главным символом этого зла были римские солдаты. Наверное, не один раз нашему сотнику, шедшему во главе отряда по улицам Иерусалима, приходилось ловить презрительные взгляды, а может быть, и слышать недобрые слова. Но и сами воины не жаловали местных жителей. Восстание против императорской власти могло вспыхнуть в одно мгновение, как загорается от маленькой искры сухая трава в засушливый летний день. А поводом могло стать все что угодно. Поневоле станешь жестоким — иначе как выполнять возложенные императором обязанности? В число же обязанностей входило, в том числе, и исполнение смертных приговоров… Неизвестно, сколько раз участвовал в казнях этот сотник, но про одну казнь, потрясшую весь Иерусалим, известно почти до мельчайших подробностей.
В Палестине нередко появлялись странствующие проповедники. Некоторые из них не только говорили о Боге, но и призывали к оружию и борьбе против ненавистной императорской власти. Поэтому правительство относилось к ним с осторожностью. И вот одного такого Проповедника сами же местные жители и предали властям. Римский наместник после недолгих неудачных попыток Его оправдать (потому что, как говорили, этот Проповедник был предан из зависти) приговорил Его к смерти. И только Мать Проповедника, несколько женщин и только один из учеников (остальные разбежались еще во время ареста, накануне) последовали за Приговоренным к месту казни.
Да, казнь была вполне обычным делом для римских солдат. И эта казнь не должна была отличаться от остальных… Но вдруг начали происходить необъяснимые вещи. Приговоренный к смерти не проклинал пригвождавших Его ко кресту воинов, Он молился, чтобы Небесный Отец простил им. Он отказался от предложенного одурманивающего напитка, который хотя бы ненадолго, но облегчал страдания. Он решил испить всю чашу страданий до конца. Очень быстро странный Распятый умер, громко произнеся: «Свершилось!». А люди, мгновение назад насмехавшиеся над Ним, стали расходиться, низко опустив головы и ударяя себя в грудь. Будто бы весь мир, небо и земля, все замерло и сосредоточилось на месте этой страшной и странной казни. Замер и сотник. Посмотрев на Крест, он воскликнул: «Воистину Он был Сын Божий!». Что же произошло с этим римским солдатом, для которого жестокость была частью жизни, который по долгу службы унижал и убивал людей, участвовал в самых жестоких казнях?
Наверное, копье, которым он пронзил сердце Распятого, в тот момент пронзило и его сердце — ушла жестокость, и наступил мир. Лонгин — так звали солдата, о котором весь наш рассказ,— увидел, что Распятый его отрядом Человек, преданный Своими соотечественниками и оставленный учениками — не просто очередной казненный возмутитель порядка, Он — Сын Божий. Не один из тех «сыновей богов», рассказами о которых изобиловали римские и греческие мифы, не один из тех героев, которые побеждали чудовищ, разрушали древние города, получали в жены от богов самых лучших красавиц. Нет, это совершенно другой Сын Божий. Его победа была одержана не силой оружия, а самой смертью, которая уже изменила всю жизнь Лонгина.
И это было только начало. Всего через день Лонгин увидел пустой гроб, в котором лежало Тело распятого Иисуса Христа. Смерть не смогла удержать Сына Божия. Уговоры, угрозы, подкуп не смогли удержать свидетельства о Воскресшем, проповедником Которого стал и командир римского отряда Лонгин. Здесь нам открывается непостижимость Промысла Божия: ученики, так долго бывшие рядом с Христом, видевшие чудеса, слышавшие слова о будущей смерти и Воскресении, не верят, а римский солдат оставляет все, чем он жил, и становится проповедником Распятого и Воскресшего Христа. А после и сам умирает за Того, Чей смертный приговор он приводил в исполнение на горе Голгофе.
Сейчас история святого мученика Лонгина сотника очень хорошо известна. Но давайте попытаемся перенести себя в самое ее начало, забудем на минуту о том, что мы уже знаем. Давайте посмотрим на римского сотника Лонгина и его отряд: вот они поднимаются на Голгофу, все уже готово, начинается жестокая казнь… А теперь зададимся вопросом: поверили бы мы в тот момент, что пройдет всего три дня и Лонгин из распинателя станет свидетелем Христовым?
Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее (1 Кор. 1, 27–28) — эти слова написал святой апостол Павел, которому пришлось много сил приложить для того, чтобы окружающие его люди поверили, что он больше не преследователь и гонитель христиан, а ревностный ученик, готовый умереть, чтобы другие обратились ко Христу и спаслись. Думаю, что таких примеров можно привести очень и очень много. Люди не рождаются святыми. А часто ведут жизнь, совершенно противоположную какой-либо святости. Но невидимая рука Божия изменяет человека. Вопрос в том, хватит ли у нас сил это почувствовать? Святой мученик Лонгин сотник почувствовал прикосновение Христово, пронзая Его копьем… Тогда он еще ничего не знал о Нем, может быть, только слышал или даже видел Христа издалека, среди людей, увидел Его вблизи только на месте казни. И не усомнился, что вот перед ним не очередной приговоренный возмутитель порядка, а Сын Божий. Мы знаем Евангелие, знаем историю и мученика Лонгина, и апостола Павла, и многих-многих других. Что мешает нам стать такими же свидетелями славы Божией? Признавая себя «обычным человеком», мы не делаем открытия. Что отличает нас от других таких же обычных? По сути — ничего.
Среди мирской суеты, радостей и трудностей нашей жизни, потерь и приобретений всегда есть Тот, к Кому каждый может обратиться. Кто-то скажет — в Евангелии все так сложно и непонятно. Но если бы действительно было так, то Евангелия, то есть Благой вести Христовой, не понял бы, например, простой галилейский рыбак Симон, ставший апостолом Петром. Его жизнь озарилась Божественным светом Христа, но все же Петр остался таким же, как мы, человеком. Обычным человеком, в жизни которого был Христос. Нужно просто не забывать об этом. И не забывать, что святые, взирающие на нас с храмовых икон, были сначала самыми обычными людьми.
Священник Василий Куценко