Внешний мир с его красотами благотворно действует на человека, и душа, способная наслаждаться красотою мира, есть душа возвышенная, но человек, достигший совершенства, созерцает в душе своей такую красоту, перед которой видимый мир ничего не стоит.
Хороша и наша северная природа… Но нынешний мир только слабое подобие мира, бывшего до грехопадения. Есть мир Горний, о красотах которого мы не имеем понятия, а понимают его и наслаждаются им только святые люди. Этот мир остался неповрежденным, но земной мир после грехопадения резко изменился. Все равно, как бы кто-нибудь лучшее музыкальное произведение, например, Бетховена, разделил на отдельные тона, тогда впечатление целого не получилось бы. Или картину, например, Рафаэля разорвал на клочки и рассматривал отдельные кусочки. Разбейте великолепную статую на части – впечатления прекрасного не получится.
Так и нынешний мир. Некоторые подвижники даже отвращали от него взоры. Известен один подвижник, который загородил иконой единственное окно своей кельи, а из него открывался восхитительный вид. Его спросили:
– Как это ты, отец, не хочешь даже взглянуть, а мы не могли налюбоваться и на небо, и на горы, и на Эгейское море и его острова.
– Отчего я закрываю окно, вам не понять, но созерцать красоты мира сего я не имею желания, – ответил подвижник.
Это оттого, что он созерцал красоту Горнего мира и не хотел отвлечь от него своего внимания. Действительно, кто познал высшее блаженство, тот нечувствителен к земным утешениям. Но для сего познания надо иметь высокую душу.
Из бесед прп. Варсонофия Оптинского